Режиссер: Херцог, Вернер

ВЕРНЕР ХЕРЦОГ ДОКУМЕНТАЛЬНЫЕ ФИЛЬМЫ. Германия 1969-1977 АУДИО: РУССКИЙ

ВЕЛИКИЙ ЭКСТАЗ РЕЗЧИКА ПО ДЕРЕВУ ШТАЙНЕРА /THE GREAT ECSTASY OF WOODCARVER SteINER/" 1969. Пожалуй, лучший, очень личный, являющийся одновременно сверхъестественным жизненным опытом, документальный фильм Херцога.

"ЛЕТАЮЩИЕ ВРАЧИ В ВОСТОЧНОЙ АФРИКЕ /THE FLYING DOCTORS OF EAST AFRICA/" 1969

Документальный фильм о трудностях работы независимой группы врачей в отдаленных областях Восточной Африки. Фильм о различиях во взглядах африканских пациентов и западной медицины, различиях, которые приводят к новому образу мышления.

ЗАМЕТКИ О НОВОМ ЯЗЫКЕ How Much Wood Would a Woodchuck Chuck? 1976 Херрцог исследует несколько иноземных культур одновременно, посели Мировой чемпионат 1976 года аукциона крупного рогатого скота в Пенсильвании, где мужчины соревновались в шоу, кто из них может говорить быстрее всех, называя цену на аукционе. По мере того. как Херцог знакомит нас с этими мужчинами, которые посвятили годы практике и обучению искусству говорить быстро. мы также встречаем хозяев ранчо. которые растят призовых животных для продажи, фанатов аукциона, которые пришли посмотреть соревнование, и местных представителей секты амишей, которые выражают недовольство современными чертами этого шоу.

ОЖИДАНИЕ ОДНОЙ НЕИЗБЕЖНОЙ КАТАСТРОФЫ /LA SOUFRIeRE/" 1077

В 1977 г. карибский остров Гваделупа оказался перед лицом катастрофы, когда огромный активный вулкан Суфриер ожил и, ожидалось, что вскоре извергнется. Граделупа была быстро эвакуирована, но один мужчина, старый отшельник, отказался покинуть свой крошечный лагерь возле вулкана, и власти были вынуждены отставить его там. Как только Херцог услышал об этом человеке, он был немедленно очаровано этой историей и направил свою съемочную группу на Гваделупу..

Херцог принципиально не делит свои фильмы на документальные и игровые. Режиссер подчас не отказывается от инсценировки и стилизации, а в игровых нередко сосредоточивается на реальных историях. В интервью он часто говорит о вымышленных и реальных персонажах своих фильмов, как будто все они существуют на самом деле. Иногда в его картинах герои могут играть самих себя и выступать под своими собственными именами(Бруно С). По духу ему ближе тезис знаменитого английского документалиста Джона Грирсона: «Документальное кино является творческой интерпретацией действительности». У Херцога фильмы вроде бы погружены в «документальную реальность», однако внешнего «слоя правды» ему явно недостаточно. Для него документальный фильм - сфера личного самовыражения, впрочем, не самодовлеющего, а как бы «развивающего» документальную «основу», выводящую ее на уровень метафор и аллегорий. В фильмах Херцога, игровых и документальных, существуют персонажи, с которыми режиссер духовно близок. Эти исключительные личности являются ориентиром для художника. В них пылает огонь, согревающий тех, кто нуждается в помощи. Внутренний свет, который они излучают, освещает трагизм окружающего ландшафта. Пройдя тяжкий путь страданий и испытаний, эти люди не растеряли свое человеческое достоинство и не изменили себе. Они напоминают ему святых с нимбом, светящимся над головой в картинах средневековых мастеров. Именно таких людей ищет режиссер, именно такие достойные человеческие лица проверяет он окружающим ландшафтом.

Божественным светом озарены для Херцога не только герои его игровых картин (Каспар Хаузер, Фицкарральдо и другие), но и часто реальные персонажи. Например, Вальтер Штайнер в фильме «Великий экстаз резчика по дереву Штайнера». Швейцарский чемпион по прыжкам на лыжах с трамплина Вальтер Штайнер — один из самых любимых режиссером героев. Профессия резчика по дереву, когда из древесины создаются эстетически значимые предметы, в известном смысле «поэтическая», но Штайнеру этого «отрыва» от прозы жизни недостаточно. Хотя бы на несколько секунд он стремится оторваться от земли. Тема «полета» волнует Херцога: «...я всегда хотел делать вещи, которые для людей просто невозможны, к которым они не способны физически. Я всегда хотел научиться ле­тать. Я хотел стать чемпионом мира по прыжкам с трамплина», — признается Вернер Херцог в интервью. — Это занимает меня до сегодняшнего дня. Когда показывают олимпиаду, я сижу с потными руками перед телевизором и смотрю, как люди летают практически без какой-либо помощи». Прыжки на лыжах для Херцога не только вид спорта. Прыжки на лыжах — высшее проявление человеческого духа, преодолевающего смерть. Смотреть смерти в лицо и бросать вызов тому, что, собственно, невозможно осуществить, — вот что заявлено в фильме. Херцог представляет скромного, четко осознающего свои возможности и риск Вальтера Штайнера героем-титаном. Тот залетает так далеко, что достигает непосредственной границы допустимого, обозначенной на снегу красной линией. Штайнер знает: если он ее перелетит, то, возможно, погибнет. В картине он парит и парит в воздухе, торжествуя над снежным ландшафтом. Херцог называет Штайнера «величайшим из лыжников», вы­игравшим с небывалым превосходством, как никому еще не удавалось, первенство в Планице. Что заставляет его, несмотря на страх и опасность, прыгать снова и снова? Иногда ему кажется, что он на огромной арене, и люди жаждут видеть, как он разобьется. Херцог, используя метод замедленной и ускоренной съемки, снимая многочисленные прыжки, падения, перевороты, тем самым усиливает атмосферу гнетущей опасности и бесконечного страха, охватывающего лыжников перед стартом. Человеческое тело становится «подобно гибкому растению, извивающемуся над снегом»[8]. Пристально вглядываясь в мягкие, плавные движения, где руки и ноги обвивают тело, зритель понимает, что он может стать свидетелем тяжелого несчастного случая. Это приводит его в легкий шок, смягчаемый темнотой зрительного зала. Херцогу удается создать в этой картине сильное зрительское напряжение. Остановка «воздушного спектакля» может повлечь за собой страшное — смерть. Зритель это четко осознает. Для Штайнера победа в соревнованиях — не самое главное. Главное для него — преодоление страха. Страха смерти. Херцог толкует прыжки Штайнера как акт протеста и одиночества, как попытку бегства в иную реальность. «Я должен быть совсем один в мире. Я, Штайнер, и больше никого», — так от лица Штайнера комментирует Херцог последний прыжок лыжника. В конце фильма Вальтер Штайнер рассказывает о вороне, своем единственном друге, которого он выкормил, и, можно сказать, выносил на груди. Однажды наступило время, когда у ворона повылезали все перья, и он не смог больше летать. Другие птицы стали издеваться над ним и унижать. Тогда Штайнер пристрелил своего единственного друга, чтобы не видеть его мучений... Вслед за этим печальным рассказом мы снова видим Вальтера Штайнера парящим в поднебесье. Что его ждет?.. Этот момент Херцог считает одним из самых удавшихся в своем кинематографическом творчестве.