УБИЙЦЫ

УБИЙЦЫ СССР, 1956 г. 20 мин. ч/б с англ. субтитрами режиссер: Андрей Тарковский сценарий Андрей Тарковский, Эрнест Хемингуэй, Александр Гордон в ролях: Василий Шукшин, Леонид Куравлев, Олег Борисов, Олег Мокшанцев, Юлий Файт, Александр Гордон к/м остросюжетная драма – учебный фильм во ВГИКе по рассказу Э.Хэмингуэя В закусочную заходят двое наемных убийц в шляпах. Они берут в заложники бармена, повара-негра и официанта: ровно в 6 должен зайти пообедать тот, кого им заказали (В.Шукшин).. Эта курсовая работа Тарковского много лет назад бала отправлена во Францию и потеряна; найдена только в 2001 г. Этот фильм по рассказу Хемингуэя существен уже тем, что в нем — по-видимому, впервые — появился на экране Шукшин, однокурсник и антипод Тарковского (мелькнул в кадре и сам Тарковский). Выбору американского автора удивляться не надо: сегодня трудно представить себе значение Хемингуэя для целых поколений наших читателей. Хемингуэй стал не только “своей”, но и почти что культовой фигурой для молодого интеллигентного читателя 60-х годов. “Настоящий мужчина”, в отличие от многих отечественных героев, не лишенный ни плоти, ни крови, ни права на трагедию — неотвратимо и надолго завладел воображением. Разумеется, в студенческом фильме Хемингуэй отчасти обрусел: кухня, где на столе, покрытом клеенкой, бармен неуклюже режет батон для сэндвичей, далека от реального американского быта: это естественно, знакомство культур было еще шапочное. Отрывок, впрочем, мизансценирован скупо и точно — по диагонали, соединяющей засаду убийц со входом в бар,— и сыгран сокурсниками Тарковского корректно. На этом фоне самостоятельный эпизод Шукшина вносит минутную, но безошибочную значительность: чугунная обреченность, с какой большой, сильный человек, лежа в неуютном номере, ожидает убийц,— настоящая. Светотень вылепляет рельефы широкоскулого, лобастого лица: это раннее, но уже шукшинское. Но есть в этом этюде и собственно “тарковское” мгновение, проблеск в будущую образность режиссера: лежа на постели, герой Шукшина гасит о стену окурки. Выхваченная на мгновение камерой грязноватая зернистая белизна стены, испятнанная следами окурков,— образ человеческой разрухи, достойный войти в антологию мотивов Тарковского.