БОРЕЦ И КЛОУН СССР, МОСФИЛЬМ, 1957, 100 мин. оцифровка ТВ
Режиссеры: Борис Барнет, Константин Юдин
В ролях: Станислав Чекан, Александр Михайлов, Анатолий Соловьев, Борис Петкер, Ия Арепина, Георгий Вицин, К. Ишатова, Григорий Абрикосов, Л. Топчиев, Григорий Шпигель, А. Гумбург, Полина Нятко, Юрий Медведев, Степан Каюков, Тамара Логинова, Владимир Дорофеев
биографическая драма
Россия, начало XX века. Фильм о яркой странице в истории русского цирка. Прославленные артисты - борец Иван Поддубный и клоун-дрессировщик Анатолий Дуров - были всемирно знамениты и любимы народом. Но судьбы их полны драматических коллизий. Они познакомились, поступив работать в Одесский цирк с жестоким итальянцем-директором: начинающий клоун Дуров и грузчик из Феодосии Поддубный. Слава их началась с первого же выступления, и всегда дружья помогали друг друга, хотя судьба их порой разбрасывала в разные концы Европы. Мы знакомимся с жестокими нравами дореволюционного цирка. Конкуренты устраивали героям козни: иностранный клоун (Г.Вицин) подсыпал Дурову известку в пудру для лица, так что тот чуть не ослеп. Французский чемпион натер свое тело оливковым маслом перед выступлением, так что с ним невозможно было бороться (его за это не дисквалифицировали - и Поддубный в знак протеста покинул ринг, за что ему было зачтено поражение). Возлюбленная Поддубного, воздушная гимнастка, разбилась на трапеции. Дуров сразу же после смерти своего сына вынужден был, чтобы не нарушать контракта, смешить публику. Соперники Поддубного пытались споить перед состязанием - но не удалось, он обманул мошенников - пил чай вместо виски и одержал победу. Но ничто не могло сравниться со счастьем выступать на арене и любовью, которую дарила им публика в Росси и по всей Европе, где они гастролировали. С.Чекан в роли Поддубного и А.Михайлов в роли Дурова прекрасно подошли для этих ролей.
Стенограммы разнообразных обсуждений барнетовских фильмов хранят десятки тончайших наблюдений о природе барнетовского кинематографа и признаний в любви к нему. Это самое удивительное: на сугубо официальных собраниях, в сугубо официальной ситуации, люди, ощущавшие себя лицами официальными по преимуществу, начинают говорить в совершенно интимной, личной интонации, как только речь заходит о Барнете.
«Я подумал: «Не забываю ли я часто настоящую кинематографию? Надо не забывать никогда! А мы часто забываем о кинематографе, о настоящей подлинной кинематографии... А вот Барнет об этом не забыл», — это Михаил Ромм сороковых годов.
«Мы за последние годы в картинах немножко привыкли к грубой работе, мы перестали как-то даже отличать режиссеров друг от друга. Барнет — отчетливо идет со своей индивидуальностью работы. И это, опять-таки, для меня показало, что он работает от полного сердца. Он всегда целиком весь в работе. Он — всегда он.» Это Всеволод Пудовкин, тогда же.
А вот Сергей Герасимов десятилетием ранее: «Я работал в кинематографии в значительной степени ориентируясь на совершенно конкретного художника, ориентируясь на Барнета, и надо сказать, что постоянно я не устаю благодарить его за то, что он существует в природе, как не устану благодарить Флобера, Толстого...».
