ЗАВОДНОЙ АПЕЛЬСИН

ЗАВОДНОЙ АПЕЛЬСИН Великобритания, 1972, 2:17 АУДИО: РУССКИЙ/АНГЛИЙСКИЙ; СУБТИТРЫ: РУССКИЕ режиссер Стэнли Кубрик в ролях Малколм МакДауэлл, Адриенна Корри Философская антиутопия Из молочного бара «Корова» Алекс направляется прямо в чужую спальню, чтобы занять в ней место хозяина. Жестокий аллегорический балет Кубрика не прославляет насилие (как сочли многие), а клеймит государство, уничтожающее личность одним нажатием кнопки. Один из самых знаменитых фильмов в истории мирового кино, вероятно, сегодня не произведет на зрителей такого сногсшибательного впечатления, как это было в момент выхода картины на экран. Философская аллегория Стенли Кубрика на основе культового сочинения Энтони Берджесса с большой долей черного и абсурдного юмора рассказывает о жестоком антигерое Алексе из недалекого будущего, вызвав бурные споры среди критиков — о сущности насилия, тоталитаризме общества, перспективах развития человеческой цивилизации. Рядовые зрители были шокированы цинизмом, с которым герой совершал свои преступные деяния. Они не очень вникали в суть философских изысканий режиссера, исследовавшего механизм существования индивидуального и общественного насилия, подавления личности и превращения ее в «послушного ребенка» — некий «заводной апельсин» — с помощью аппарата власти. Большинство даровитых и просто бездарных постановщиков во всем мире с жадностью набросились на целую россыпь кинематографических открытий, щедро предложенных Кубриком в этой ленте. Не удивительно, что сейчас многое из фильма «Заводной апельсин» может показаться знакомым по массе других картин. По-настоящему творчески — споря и не соглашаясь с позицией Стенли Кубрика — подошел к его работе только Линдсей Андерсон, создав через год в ленте «О, счастливчик!» (и при участии того же актера Малколма Макдауэлла) как бы антивариант «Заводного апельсина». Было бы интересно также задаться целью и сопоставить с картиной двадцатипятилетней давности нынешние супермодные фильмы — например, «Криминальное чтиво» Квентина Тарантино, а еще лучше — тоже английское произведение «На игле» о современных «забавах молодых», по сравнению с которыми Алекс может показаться чуть ли не пай-мальчиком. А среди редкостных достоинств Кубрика особо хотелось бы отметить его удивительную способность использовать классическую и современную музыку в совершенно неожиданном — контрапунктном по отношению к изображению — плане. То, как он включает музыку Джоакино Россини или песенку из популярного киномюзикла «Пою под дождем» в ткань своего повествования в «Заводном апельсине», поражает и спустя годы после первого просмотра.