ТЕНИ (США) 1:18 1960 SHADOWS ч/б АУДИО: РУССКИЙ
реж. Джон Кассаветес в ролях: Хью Хард, Лелия Гольдони, Энтони Рэй, Деннис Саллас, Том Аллен
импрвоизационная гипер-реалистическая драма
БАФТА-196: (номинация) лучший фильм. Номинация UN Award.
Кассаветес заявил о себе как оригинальный кинорежиссер, сняв на 16-мм пленке черно-белую ленту «Тени», которая открыла новую эру в американском кинематографе. По аналогии с французской «новой волной» заговорили об американской «новой волне». “Тени” - это конец абсолютной власти режиссера и возможное начало “необработанного” кинематографа, во много м зависящего от случая. но соответствующего конвульсивному ритму нашего времени.
“Фауна” Гринвич-вилледж на заре 60-х гг. Белые, чернокожие, метисы, парни и девушки пляшут в задымленных подвалах под звуки завлекательной джазовой музыки. Здесь находится Хью, младший сын чернокожего семейства, которому очень хочется присоединиться к белым, здесь же и Бен, его брат, певец, Лелия - красивая метиска, Тони - белый парень. который никак не может преодолеть своих расистских предрассудков. Все эти люди встречаются. знакомятся, сталкиваются, теряют и вновь находят друг друга в течения целого ряда веселых, шальных вечеров. В конце фильма на экране возникает надпись: “Весь этот фильм - импровизация”, и это чистая правда. Молодой Нью-Йоркский интеллектуал Джон Кассаветес предложил группе актеров импровизировать перед камерой с 16-мм. пленкой нечто вроде “психодрамы” по едва намеченной сюжетной канве, основой которой является расовая проблема. Конечно. в результате возникает немало сумбура, но зато именно любительский характер съемок вносит в фильм особое очарование, щедрую новизну подхода к теме. Критики указывают на “особый ритм дыхания, слова и движения, который способствует расцвету жизненности каждого кадра”. Эти “тени” трогают нас именно своей мимолетностью. Фильм чем-то сближается с творчеством Годара. Американская молодежь узнала себя в этой “картине нравов под ярким светом” и с восторгом встретила его.
Обычно режиссерскую манеру Кассаветеса сравнивают с джазовой импровизацией. Причина не только и не столько в его любви к джазу и умении снимать джаз. Достаточно пересмотреть «Тени» чтобы убедиться: никто из режиссеров эпохи Чарли Паркера или Аллена Гинзберга не умел так фиксировать атмосферу задымленных подвальчиков, куда жизненные драмы приводили и молодых людей «при андерграунде». Фильмы Кассаветеса производят - всегда - впечатление, что мы присутствуем не только при становлении разворачивающейся на экране истории, но и при становлении самого фильма. Точно рассчитанное впечатление, что актеры, полностью слившиеся с персонажами, сами не знают, что скажут и что сделают (какую ноту возьмут) в следующую минуту. И съемочная группа словно плывет по воле волн, то ли импровизируя, то ли ведя документальный репортаж. Новаторство Кассаветеса - в этом ведении неопределенного или неожиданного элемента существования как модуля рассказа. Если говорить о реализме в кинематографе, то такого видимого-мнимого самоустранения режиссера перед лицом завораживающей реальности, такой достоверности чувств не было нигде — ни в «синема верите», ни в «новой волне». И все же ощущение тотальной, джазовой импровизации достигалось детальной проработкой сценариев, длительными репетициями с актерами, которым дозволялась «самодеятельность» только в рамках, установленных доброжелательной, но строгой режиссерской волей. «Алхимия» с монтажом требовалась Кассаветесу для ему одному свойственного способа сюжетосложения. В его фильмах как бы нет начала, в них входишь на полуслове, на полужесте: режиссер не тратит время на предысторию, на представление героев, без промедления погружая зрителей в самое сердце уже раскручивающейся драмы. Зрителю внушалось ощущение пребывания внутри чужой жизни, внутри загадочной, давно завязавшейся истории, внутри пресловутой «реальности».
