ИГРА В ЖМУРИКИ

ИГРА В ЖМУРИКИ Россия запись нач. 00-х гг. 1:23 автор пьесы: Михаил Волохов режиссер Андрей Житинкин в ролях: Сергей Чонишвили, Олег Фомин театральный спектакль: аванг. трагикомедия-шок в традицииях театра абсурда Это спектакль двух актеров; одна ночь дежурства двух охранников в морге времен позднего социализма стала для них ночью решающих исповедей. Драматург М. Волохов называет вещи и явления своими именами, применяя обратный анекдоту прием: его герои разговаривают между собой без всяких словесных подмен, открыто используя мат там, где традиционно литераторы в лучшем случае ставили отточие. С помощью мата, языка-символа, в пьесе обозначается вся сложность и иррациональность бытия двух неприкаянных "совков". Двух ли? За их судьбами легко проглядывается лживость и, внутренние противоречия и столкновения целых "поколений советских людей", которым прочили "жить при коммунизме". Очевидны экзистенциалистические переживания автора и его героев. Забота, страх, решимость, совесть и, главное, смерть - в этих координатах, прежде всего, драматург строит сюжет пьесы и конфликт двух ее героев. Хотя слово "конфликт" слишком однозначно, чтобы передать сложные взаимоотношения двух циников-вохровцев - Аркадия и Феликса, включенных в "борьбу и единство противоположностей". Они и ненавидят, и любят друг друга, готовы на продажничество, обман, предательство, но не могут обойтись один без другого в момент истины, когда решается извечный вопрос жизни и смерти. Мечты и кошмары этой дерзкой пьесы - это мечты и кошмары как бы нового "человечества", созданного на руинах старого мира. В конце семидесятых годов - эпохи развитого социализма - эти "фантазмы" не оставили после себя ничего, кроме порушенной утопии и отчания. И в этом мире, откуда исчезла всякая надежда и всякая мораль - единственным способом общения остается лишь взаимная агрессия и взаимное унижение. Йорг БАРЕЙС, "Остшвайзер", Швейцария: Волохов пишет для того, чтобы слова в его пьесах непременно произносились, "игрались". Без этой "игры" он труднопредставим. (Интересно, что герои его пьес сами все время находятся в состоянии игры, это театр в театре, действие, параллельное реальности и вовсе не обязательно с этой реальностью пересекающееся). Произведения Михаила Волохова живые, нервные, пульсирующие. Непричесанность их привлекает. Она чужда гладкописи многих других современных авторов, неважно - соцреалистов или постмодернистов. Гладкопись этих, других, в той расчетливости, с которой их пьесы написаны, выверенности "модных" акцентов, точно рассчитанных на их нынешнее адекватное прочтение. Несмотря на кажущуюся ироничность, Волохов более чем серьезен - патетичен, страстен. В отличие от современников, он не издевается или ерничает, а страдает и проповедует... Александр ШАТАЛОВ: В этой пьесе Волохов говорит также о нас. Бывший Советский Союз - государство, построенное на одних несбыточных иллюзиях. Но несмотря на то, что наша западная реальность иная - "Игра в жмурики" пронзает нас до глубины души. Театр Волохова - это фантастический реализм - великое исповедальное искусство о нашем трагическом, иллюзорном человеческом существовании, где бы и когда бы это существование на земле не происходило. Жерар ЛЕПИНУА: "Театр пюблик" (Франция), №116: "Игра в жмурики" по своей театрально-философской атмосфере напоминает "Служанок" Ж.Жене... В этой пьесе Волохов попытался показать антропологическое разрушение души и ума русского народа, совершенное советским тоталитарным режимом. И несмотря на всю свою кажущуюся безысходность, пьеса поражает жаждой жизни, здоровым смехом, человеческой нежностью, что позволяет заключить, что Россия, которую являет в своей пьесе Волохов, и которую пытался уничтожить "коммунизм" - словно сказочная птица Феникс каждый раз восстает из пепла на всех "убийственных" жизненно игровых поворотах этой реальной и в тоже время фантастической пьесы. Из доклада профессора Жерара АБЕНСУРА, прочит. в институте Иналько, Париж, на интернациональном коллоквиуме: "После просмотра спектакля "Игра в жмурики" в постановке Бернара Собеля - несомненно одно - Михаил Волохов принадлежит к плеяде писателей, пишущих очень сгущенными метафоричными красками, который никогда не набрасывает узды на свое воображение в виде комплекса или самоцензуры. Автор, который пишет о том, о чем другие только думают, но никогда не формулируют. Оливье ШМИД, "Ле Монд", Франция: "Игра в жмурики" - это трагикомическая история современного русского, да и западного Гамлета. В моем спектакле не случайно возникла гамлетовская флейта, а знаменитый Собель в Париже поставил "Игру в жмурики" буквально в Шекспировских эпических координатах. Причем он нашел полтора миллиона долларов, чтобы поставить "Игру в жмурики" и в составе русской классической трилогии: от "Вишневого сада" Чехова до "Марии" Бабеля. Авангардизм Волохова состоит в том, что он, впитав в себя школу западного театра абсурда, оставаясь при этом глубоко русским классическим писателем, - не занимается в отличие от прочих современных литераторов, диагностикой окружающего зла, а просто встраивает это наше зло в структуры Мировой Фатальности, доводя до абсолюта завет Станиславского о правде жизни. Андрей ЖИТИНКИН, режиссер: Драматург, писатель, поэт, сказочник, теоретик театра, мыслитель Михаил Волохов весьма известная фигура, как в российских, так и в европейских элитных театральных кругах - достаточно сказать, что он был дружен с самим Эженом Ионеско. Что написал этот еще вполне молодой автор, пьесы которого с неизменным успехом играли звезды Парижа, Германии, Швейцарии, которого в Москве с таким большим "скандалом" поставил Андрей Житинкин? В основном все авторы, как бы инстинктивно ощущая значительность его пьес, тем не менее соблазнялись очень поверхностными моментами, которые там разбросаны, но не самые главные - КГБ, гомосексуализм, уголовники, лагеря, блатной жаргон, мат. Если касаться темы мата, которая волнует буквально всех авторов статей - проблема далеко не простая - дело вовсе не в мате. Вообще названия вещей - слова человеческие - по сути представляют собой непознаваемые кантианские или бэконовские ноумены, а эти ноумены являтся только заглавием вещей, фасадом - они обозначают - как бы конвенционально, по договоренности между людьми - то, то и то. А на самом деле они обозначают некие непозноваемые сущности вещей. И мат является не более чем одним из этих ноуменальных феноменов. Мат является обозначением того, что вещи в "поврежденном" мире приобретают некую "поврежденную" окраску. Вот мат как раз является удивительно точным инструментом, с которым Волохов, очень активно и виртуозно обращаясь, передает весь этот мир, лежащий во зле. И этот мир терминами предыдущих эпох просто не ухватишь и не передашь - иначе он будет читаться как слащавая сказочка для детей. Я хочу совершенно по-новому взглянуть на мат в пьесах Волохова. Лично мне без объяснений ясно, что мат здесь привлечен вовсе не для эпатажа. И если этот эпатаж происходит - что же делать - его надо преодолеть, но это надо хорошо и ясно режиссерски преодолеть точностью всей постановки. Чуть не та точка зрения режиссерского "прочтения" пьесы, и мат выпирает. Просто те режиссеры, которые раньше брались за пьесы Волохова, слишком оказывались обычными людьми из обычного сообщества людей, для которых мат или сексуальные элементы является чем-то дразняще-запретным.